Я на мамаск частенько таскаю всякие интересные статьи про воспитание. Буду и сюда копировать. Может интересно кому будет Если безобразие нельзя прекратить, надо его возглавить
Гордон Ньюфелд. В очередной раз о привязанности и о подростковом возрасте
В нашем обществе распространено мнение, что в определенный момент жизни сверстники должны заменить родителей. Будто это такая стадия развития: до поры до времени родители считаются наиболее важными, а затем наиболее важными становятся сверстники. Такая позиция уводит от главного: родители должны играть самую важную роль в жизни ребёнка, чтобы сформировалась привязанность, чтобы была утолена потребность в зависимости.
Что должно со временем заменить родителей? Только не сверстники. Вместо привязанности к родителям у ребёнка должно появиться чувство себя – индивидуальность, осознание собственной личности. Это всегда было самой главной задачей. Мы знаем об этом уже более 100 лет, с тех пор как на рубеже 19-20 веков появилась психология подросткового периода.
Проблемы появляются, если происходит преждевременное замещение родителей сверстниками, равнение на которых подавляет индивидуальность. Развитие идет в противоположном направлении. Ребёнок теряет чувство себя, самосознание, свои собственные мысли, идеи. Он берёт всё от сверстников, и это наихудший сценарий, потому что он приводит, как мне кажется, к невероятной незрелости нашего общества.
Поэтому короткий ответ на этот вопрос таков: нет, никогда сверстники не должны замещать родителей. Родителей ребёнку может заменить только развитие его собственной индивидуальности. Индивидуальности настолько сильной, что она сможет сохранить себя даже в кругу сверстников и которую будет невозможно подавить. Если безобразие нельзя прекратить, надо его возглавить
Знание языков: русский со словарём Общая проблема большинства современных школьников — отсутствие интереса к чтению. То и дело слышишь от родителей:
— Мой (моя) не читает совсем. — Читает, но из-под палки. — Читает, но только по программе. — Даже по программе ничего читать не хочет. — Как научить любить чтение?
Дети и подростки — люди занятые (я не иронизирую), и выделять время на чтение они будут только в том случае, если этот процесс будет иметь смысл, причём смысл не навязанный взрослыми, а принятый самим ребёнком сознательно.
Это очень серьёзный барьер. В одной короткой заметке не охватить ни всех аспектов этого сложного дела, ни тем более всех возможностей преодоления этого барьера. Поэтому я остановлюсь на одной стороне вопроса. Не могу дать единого рецепта (люди слишком разные, и пути к книге у каждого свои), а хочу поговорить об осмысленном чтении.
Для начала простой пример: в шестом классе на уроке, посвящённом "Одиссее капитана Блада", я вынужден тратить львиную долю времени на объяснение того, что школьники должны были узнать сами в процессе чтения: что такое плантации; кто такой шкипер; чем различаются корсары, флибустьеры и каперы; кто такой генерал-губернатор; чем шлюп отличается от шлюпки, а шлюпка от лодки…
Что происходит в сознании ребёнка или подростка, который, читая, не понимает каждое десятое слово? Не знаю, не могу объяснить. Зато вижу, как это выглядит на уроке: простейший вопрос по содержанию, который задан для начала разговора, вызывает затруднения у большинства, и урок, вместо того чтобы стать интересной беседой, превращается в словарную работу и в разъяснение произошедшего с героями.
Это только кажется, что значение незнакомых слов можно понять по контексту. Вернее — да, порой можно, но далеко не всегда, особенно если речь о специальных словах, называющих части палубы корабля или его оснастки, или типы кораблей, или виды оружия — в общем, незнакомые ребёнку реалии иной эпохи и страны.
Что в итоге? Что прочёл школьник? Что он понял? Да ничего: Флибустьеры какие-то люди плыли на шлюпе чём-то (на корабле?); шкипер какой-то человек взошёл на квартердек куда-то и остановился у вертлюга где-то.
Понимание прочитанного начинается с понимания каждого предложения и их общего смысла, а понимание каждого предложения начинается с понимания слов. На первом этапе необходимо убедить школьника в том, что читать нужно со словарём, иначе всё пропало.
Это кажется невероятно сложным, хотя в наши дни, в сущности, легче лёгкого: если дома нет хороших словарей, то уж онлайн-словари всегда под рукой.
Кстати, если уж читать "географические" романы Ж. Верна или романы "пиратские", то неплохо бы ещё иметь под рукой географический атлас, чтобы хотя бы посмотреть, где происходит действие.
А если этого не добиться, чтение останется как минимум бессмысленным занятием, а как максимум пыткой, потому что школьники не будут понимать прочитанное, не станут расти над собой. Не будет никакого "обогащения словарного запаса" и "развития мышления".
А добиться этого учитель может только вместе с родителями школьников, потому что, увы, бесконтрольно читающий школьник чаще всего слишком ленив, чтобы открывать словарь и атлас.
«Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть юристом. Это неважно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть патологоанатомом? На здоровье! Футбольным комментатором? Пожалуйста! Клоуном в торговом центре? Отличный выбор!» И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий клоун с подтеками грима на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама, когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?» А я скажу: «Милый, но я следовала за тобой во всем, я не хотела давить на тебя! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами». А он скажет: «Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и разотрет грязным рукавом помаду по лицу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот». Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет. Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра». И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий программист с глубокими морщинами на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в „Гугл“. Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым? Чего ты добивалась мама, когда заставляла меня учить математику?» А я скажу: «Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой». А он скажет: «А на хрена мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и потрет пальцами переносицу под очками. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот». Он скажет «ох» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет. Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не хочу быть снова крайней». И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий режиссер со среднерусской тоской в глазах, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я уже тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все время отсылала меня к папе?» А я скажу: «Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа». А он скажет: «А на хрена мне папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего внимания, мама. Я помешан на тебе, мама. Я готов отдать все, лишь бы хоть раз, хоть раз понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и театрально закинет руку ко лбу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот». Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет. Этот текст — хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма — стремления быть идеальной мамой. Расслабьтесь! Как бы мы ни старались быть хорошими мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему психотерапевту". Автор: Светлана Хмель Если безобразие нельзя прекратить, надо его возглавить
Психолог Келли Фланаган пишет своей дочке письма обо всем на свете — что-то вроде посланий в бутылке с мудрыми советами на будущее.
Малышка,
Недавно мы с мамой искали кое-что в Google. В ответ поисковик случайно выдал список самых популярных запросов в мире. Наверху списка значился вопрос: «Как удержать мужчину».
Этот запрос обескуражил меня. Я бегло просмотрел несколько из бесконечных статей о том, как быть всегда сексуальной, когда лучше поднести ему пиво, а когда — сэндвич и как сделать своего мужчину умнее и круче.
И я разозлился.
Малышка, это неправда — у тебя никогда не было, нет и не будет такой задачи — «удержать мужчину».
Малышка, твоя единственная задача — помнить, что ты достойна любви хорошего человека. Храни эту уверенность глубоко в душе, там, где ее не смогут разрушить отказы, потери и эгоизм, которые мы все встречаем на жизненном пути. (Если ты будешь помнить, что не только ты, но любой человек достоин уважения и любви, битву твоей жизни можно считать выигранной. Но это тема для другого письма).
Если ты поверишь, что ценна сама по себе, то привлечешь мальчика, который будет способен оценить тебя и которому захочется провести свою единственную жизнь все сильнее и сильнее влюбляясь в тебя.
Малышка, я хочу рассказать тебе о мальчике, который не нуждается в том, чтобы его удерживали, — потому что он сам захочет быть рядом с тобой.
Мне плевать, правильно ли он держит локти за столом, — главное, чтобы он не сводил глаз с твоего носика, когда ты смешно морщишь его, заливаясь смехом.
Мне плевать, умеет ли он хоть немного играть в гольф, — главное, что он сможет играть с детьми, которых ты ему подаришь, и замечать, то с восторгом, то с раздражением, как они похожи на тебя.
Мне плевать, насколько он мужественный, — главное, чтобы у него хватало сил давать тебе проявлять силу твоего сердца.
Меньше всего меня интересует, за кого он голосует на выборах, — если он будет почитать тебя в твоем доме и глубоко уважать в своем сердце.
Мне плевать на цвет его кожи — если он покроет полотно вашей совместной жизни красками терпения, и умения жертвовать друг для друга, и ранимости, и нежности.
Мне плевать, в какой религии его воспитали, или, может, он вырастет в нерелигиозной семье — главное, чтобы он усвоил, что в жизни есть святые вещи, и знал, что каждая минута жизни вообще и каждая минута жизни с тобой глубоко священны.
И последнее, малышка: если ты встретишь такого мужчину на своем пути и у него со мной не будет ничего общего, у нас все равно будет самая важная общая ценность на свете: ТЫ.
Потому что в конечном итоге единственная вещь, которую тебе стоит делать, чтобы «удержать его», — это быть тобой.
Вечно любящий тебя мужчина,
Папа
«Я написал это письмо дочери, но хочу посвятить его каждой взрослой женщине, которую встречал на своем пути, — обращается к читателям своего блога Келли Фланаган. — Женщине, которой никогда не довелось слышать такие слова от своего отца. Я также написал его для поколения нынешних мальчиков — будущих мужчин, которым нужно услышать о по-настоящему важных вещах. Встретит ли моя маленькая девочка любящего спутника на всю жизнь, зависит от того, сможет ли хотя бы один из вас не забыть об этих важных вещах. Я молюсь за тебя». Если безобразие нельзя прекратить, надо его возглавить
